белоснежная, губы алые, ворох юбок, осиный стан. спишь хрустальная да усталая, и на сны срок немалый дан.
губы алые. небо синее. шёлком льётся вдали река. мать тебя называла именем, но на смерть легко обрекать, если зависть съедает злобная, если гложет подкожный червь – и судьба твоя дерзко сломана, и не кровь внутри вен, а чернь, яд разлит и хватает холодом, колдовство проникает внутрь. и лежишь, как дитя безродное никому не склонить на грудь лика белого и безгрешного, костенея во льдах/гробу…
сколько раз слиты воды вешние – ни морщинки на нежном лбу.
гномы плачут, да делать нечего, не спасли, нет, не в этот раз. звёзды выплыли в небо вечером, как осколки нездешних страз.
зеркала скалят отражения «безупречна, смотри, смотри», заморочат туманным шелестом, и становится лес вдруг крив, искажаются тени лиственниц, и дрожат перекрестья вен.
нет, не спрятать под смертью истину, не отдать красоту взамен
ни на яблоко, злом чинённое, ни на хитрость, чернее тьмы. обернутся побеги клёнами на исходе любой зимы, и раскинутся жёлтым ирисы, ежевики набухнет гроздь…
грудь задышит под низким вырезом. снег снегами не заморозь, не трави змей гремучих ядами, и убитое не убий.
белоснежная держит яблоко, а в душе – темнота и гниль.
© sheril fenn